|
Живая вечность
Детство - метафора святости, но всего лишь метафора. Слишком легко понять детство как отсутствие - отсутствие взрослых знаний и умений. Ребёнок не знает математики, но духовная детскость не в незнании. Между тем, к этому призывают, когда критерием взрослости, свидетельством наличия духовной жизни делают отсутствие споров. Спор сам по себе не плох и не хорош. На кладбищах и на коммунистических съездах споров не было. Спор кажется (архаическому сознанию) симптомом невежества. В пределе такая позиция приводит к утверждению, что должна быть только одна книга. Если есть Библия, не нужна даже инструкция к компьютеру, тем более - библеистика. Это - инфантилизм: папа знает лучше всех. Вполне возможно (если папа - Бог), но "лучшее знание" есть именно знание о разнообразии и о необходимости разнообразия. Спор может быть именно содержанием жизни в истине. Это должно вдохновлять тех, кто боится идеи абсолюта как конца относительного. Инфантильное сознание противопоставление "знание Бога" - "знанию о Боге". А это даже не высшая и низшая ступень, а две ноги, стоящие на одной лестничной клетке. Идея "знания о Боге" как знания пустого и фиктивного - печальное наследие поголовной религии, когда неудачники шли в богословы. В свободном и богатом мире неудачник скорее будет бомжевать, чем богословствовать - не так противно. Там, где религия принудительна, появляется и такое извращённое "знание о Боге" как атеизм. Там, где вера свободна, там "нормальный человек" полагает, что "бог" - фикция, бессмысленное сочетание букв. В отсутствие благодати нормально это, а не бунт против Бога. Атеист часто становится верующим, но ему долго придётся потом выпалывать атеизм как агрессию - сперва против Бога, затем за Бога. Более чистая вера рождается из агностицизма и равнодушия. Так чистейшая вода в роднике, который бьёт сквозь песок, а не сквозь глинистую грязь. Атеист не хочет пить того, что ему предлагают, агностик вообще не пьёт. Атеист удовлетворяет жажду газировкой, настоенной на хине, агностик вообще не пьёт. Но, поскольку вода нужна и агностику, жажда в нём пробудится, хотя не обязательно в церковной форме. И эта жажда будет более чистой и детской.
Детскость можно противопоставить взрослости как неумение - умению, как разговоры о добродетели - добродетели. Впрочем, ребёнок не очень-то и разговаривает о добродетелях. Он как раз живёт, и живёт полноценно и умело - это биологически дано детству. Просто не надо сажать ребёнка за трактор. Если нужно как-то вдохновить себя или ближнего на святость, то не стоит делать это, сравнивая пассивность с детскостью. Ребёнок не пассивен, если только мы не отождествляем активность с количеством заработанных денег. Ханжа как раз полагает, что он - "духовный человек", он уже "знает Бога", ибо выполняет заповеди, а не просто изучает Библию. Лучше бы он пиво пил. Кто подлинно живёт в Боге, тот своей духовности не замечает, а особенно не замечает того, что другие "плотские". Те, кого апостол Павел критиковал как "плотских" - это и есть нынешние "духовные лица", и не только лица духовного "сословия", но и всевозможные "духоносцы", "духовидцы", "стяжатели Духа". Нормально человек быть плотскому, и большинство людей - нормально плотские, и не их обличал Павел. "Плотские люди" как особая категория - это люди, которые Духа узнали и приняли, но вместо того, чтобы отдать плоть в распоряжение Духа, пытаются использовать Духа для распоряжению плотью - как своей, так и чужой. В современном мире таких людей легко узнать не по спорам, как во времена Павла, которые они только завоёвывали себе командные высоты (и в конце концов, погубили дело Павла, заместив его своим), а по единомышлению, по канцелярской тихости, по склонности говорить хором.
*
Свалочный грех
Современное христианство не страдает оригинальностью, хотя разные конфессии по-разному комбинируют элементы прошлого.
Протестанты-харизматики – это конструктор "Лего".
Римо-католики – мастера по части фенечек, в дело идут и бусинки, и подвесочки, и всё, в чём есть дырочка (кроме сыра) или хотя бы можно просверлить дырочку.
Современные русские православные – как старый советский конструктор из тяжелых металлических пластин с дырочками, которые надо было соединять натуральными винтиками с гайками.
К счастью, большинство просто живёт на свалке истории, не роясь в отходах, и довольно успешно эти отходы игнорирует, хотя во время молитвы иногда приходится зажимать нос.
*
Вот часто задаваемый, но все равно некорректный вопрос: "В чем
непреодолимость разделения Церквей?"
Корректная постановка вопроса: "Как выявить единство Церкви?" Церковь
едина, хотя это единство сейчас замарано ссорой. Что до взаимного причащения,
то католики-то Вас готовы (ну, многие) причастить, хоть в России, хоть вне. Мне
кажется, что важная работа - просто свидетельствовать перед единоверцами вообще
и иерархами в частности, что есть люди, отнюдь не считающие молитву с католиками
грехом и призывающие восстановить евхаристическое общение Церквей. А одновременно
задали другой вопрос: "Как отец Александр Мень относился к католичеству в
конце жизни?" Вот! В конце жизни отец Александр лежал, истекая кровью - какое
тут может быть "отношение" к чему-либо, кроме боли, страдания, кошмара
умирания. И многие наши вопрошания - о смысле жизни, о зле, о разделении Церкви
- ничтожны перед тем, что нас ждет в Конце. Поэтому не стоит придавать слишком
большое значение тому, что так волнует именно тех, кто злится на инославных и
вообще политизирует и релятивизирует свою веру, подчиняя ее преходящему.
18.9.2002 |
